воскресенье, 22 января 2017 г.

Искушение


Это тёплое не по-зимнему солнечное утро не предвещало ничего плохого. Звонкое чириканье, доносящееся из недр дымоходной трубы, прозвенело за пару минут до рёва будильника. Жирный воробей, по всей вероятности самец, стоял на самом краю трубы и весело чирикал, принимая первую солнечную ванну в этом году. Вдоволь искупавшись в горячих лучах, он вылетел из пятизвёздочного новогнезда в поисках пищи для продолжательницы своего воробьиного рода.

Ева лениво потянулась. Заткнув будильник на первой же ноте ненавистного пиликанья, девушка, скинув одеяло на пол, босиком побрела к окну. Яркое солнце зажмурило её ещё сонные веки. Нахмурив лоб, она открыла окно. Тёплый ветер ворвался в комнату вместе с гулом просыпающегося города. Пошарив вялыми хрупкими пальцами по подоконнику, Ева нащупала пачку сигарет. Щёлк. Щёлк. Комнату стал заполнять вишнёвый дым дорогих сигарет.

Это самое утро было прекрасным и для старой большой мухи, которая оказалась морозостойкой долгожительницей. Лучи солнца добрались и до её логова – узкой щели между кирпичами сталинской пятиэтажки. Многие её соородичи давно вымерли от лютых морозов, ледяного ветра и уморительного голода. Эта же не сдавалась до последнего: желание дожить до весны и повторить попытку долететь до солнца ободряли её, даже в самые обречённые моменты. И вот, сегодня утром, когда, казалось, последние силы покидали её, солнце пробралось в её щель и озарило всё ярким светом. Ослеплённая лучами и обезумевшая от счастья, она вылетела из своего убежища и взлетела ввысь. Правда, не рассчитав силёнок, резко начала терять высоту, и уже чуть было не упала на землю. В последний момент она разглядела взгляд жирного, но явно голодного воробья, который уже наметил траекторию полёта к долгожданному завтраку. Приложив все последние силы, муха влетела в открытое окно. Перед глазами её всё крутилось, вертелось и летело кувырком: стулья пустились в пляс, кровать падала на деревянный пол, как осенний лист, а потом вновь медленно вздымалась к потолку, окна стекали водопадом к каменистому подоконнику. Дурманил её рассудок и сладко-ягодно-фруктовый, летний, еле уловимый, бархатистый аромат. Он дразнил её, маня в свои тёплые объятия. Она ползла всё ближе и ближе. В какой-то момент ей почудилось, что она видит солнце. Оно то вспыхивало ярким светом, то куда-то исчезало, отчего запах всё больше усиливался. «Вот оно какое, солнце!» - подумала глупая муха, и, вобрав в своё брюшко максимальное количество аромата, кинулась на вспыхнувшее солнце.

Пепел обжёг муху не хуже солнца. Ева увидев, что к ней в рот лезет обнаглевшая муха, вскрикнула, и с отвращением выбросила недокуренную сигарету в окно. Возненавидев мир за существование утра ещё больше, она заткнула уши наушниками и направилась на кухню.

Пока она шла за метлой и совком, чтобы убрать трупик обгорелой глупой мухи, внизу загорался мерседес соседа дяди Эдика, который припарковался не в то время и не в том месте. Он как обычно, каждое утро втайне от жены, заливал дешёвый бензин в недавно подаренную тестем иномарку. Ибо цены на бензин сильно подскочили, а подпольные бутылочки низкокачественного топлива можно было достать на рынке и за полцены. Дядя Эдик всегда думал о правильном распоряжении средств, которые ему давала любимая супруга.

- Дочь, вызови пожарников, там под окнами машина дяди Эдика горит. Дым в квартиру повалит, задохнёмся же, - кричала мать Еве. 

Но Ева ничего не слышала. Подпевая под нос, она стряхнула трупик мухи в пустую пачку сигарет и похоронила её в мусорном ведре.